- Как твоё имя? – спрашивает Хванин, владыка небес, у молодого генерала бога воды.

- Чонин, - смущенно улыбается юноша в ответ.

- У тебя сильное имя. Горящее, огненное, что даже и не понятно, почему ты генерал водной страны, а не огненной.

- Чонин – это имя души. Моё имя Хо – Кай.



- Кай – это холодное имя, сложенное из тонкого, раскрошившегося льда. Слабое имя. Как у китайцев была слабая вода – жошуей, - которая была не просто спокойной рекой, а такой полосой безнадежности, окружающей огненную гору Кунлунь, так и имя Кай окружает огненное имя Чонин. Кай – настолько слабое имя, подобное слабой воде, что в нем тонет всё – и корабли, и люди, даже гусиное перо, - это имя, как и река, ничего не держит, такое оно слабое.

- Иногда имена лучше не знать. Иногда они велики или малы. Бывают имена, которые удобно носить за щекой, как леденец, а бывают сухие или безлюдные, словно Саванна. Бывают имена пчелиные – они стекают, как воск, и зудят, как покусанное запястье. Бывают имена, похожие на камышиный свист или на уханье трубы, либо на жестяной плеск воды в водостоке. Твоё же имя, Кёнсу, похоже на бездонное голубое и безоблачное июньское небо – невероятное и недосягаемое.

Генерал бога воды и владыка небес сидят в беседке чончжа, увитой хмелем, и молча наблюдают за тем, как солнце уползает за кромку заката и практически растворяется в водной глади. Потому что это сад невысказанных слов, где молчат даже Азалии, уподобляясь белым лилиям. Здесь не говорят лишних слов, а если и произносят случайно, то они, слова, перебиваются морским шуршанием волн, криками чаек, стрекотом цикад и ветром, который шелестит листвой могучих и молодых деревьев.
Чонин смотрит вдаль и думает лишь о том, что небо и вода никогда не пересекутся. Это две параллельные прямые, у которых нету даже минимального шанса на то, чтобы хотя бы одна из линий шла под небольшим углом, чтобы пересечься хоть раз в одной из точек. Всё, что остается небу - скучать по океанам дождями, туманами и облаками, а морю - впитывать в себя отражения звезд, планет, солнца и синевы.

***

- Небеса и океан никогда не пересекутся, Кёнсу.

- Даже если они никогда не пересекаются, всё, что они могут делать день ото дня - это смотреть друг на друга.

- Уж лучше никогда не видеть тебя, не знать, как ты там и что делаешь, чем видеть день ото дня без возможности протянуть руку и прикоснуться.

- Знаешь, на просторах нашего мира богов есть одно озеро, вид на которое не открывается людям даже после их смерти. Его называют ЧунГанг - озеро, мерцающее в серебре. И хоть оно является самым настоящим озером, это еще и небо. Это то самое единственное место, где Небеса и Океан - две параллельные прямые - пересекаются всего один раз, а потом снова расходятся в разные стороны. ЧунГанг - это место любви, где соединяются небо с морем; и место разлуки.



***

Верховные боги не любят, когда кто-то какими-то чувствами ломает их устоявшиеся системы, рушит законы, прошедшие испытание временем (а древние китайцы говорили, что империи, близящиеся к гибели, изобилуют законами), поэтому они придумывают всяческие испытания для влюбленных, потому что богам любить воспрещается. А тем, кто ни разу не любил, не понять, что тем, кто влюблен, и горы свернуть ничего не стоит. Любовь в такие моменты обезболивает и опьяняет собой похлеще абсента.
Чонин уверен, что у него только все начинается.