Хосок прикрывает окно на узкую щель и кутается в теплый плед сильнее, смотря на то, как город щедро поливает вторые сутки. Ветер слишком часто меняет направление потока дождевых капель: то они барабанят по оконному стеклу и белому парапету, то сбивают с деревьев пожухлые яркие листья, размякающие от влаги и, словно лопнувшие шарики, падающие в мутные лужи на асфальте.

- Не закончился? – Хосок качает головой отрицательно, задумчиво стучит по пластику пальцами, смотрит на опрыскиватель с обычной водой и витаминами для комнатных растений и говорит Чимину, что цветы нужно покормить. Чимин улыбается и лениво выползает из-под одеяла, босыми ступнями становясь на мягкий ворс ковра.

Он подкрадывается к стоящему спиной Хосоку и, пугая, дует в шею. Чимин смеётся и целует в затылок, Хосок вздрагивает и его кожа покрывается мурашками. Горячие ладони ложатся на бедра, а губы целуют за ухом вместо «доброго утра» и обоих это вполне устраивает.

- Уже второй день льёт, как из ведра.

Уже второй день они согревают друг друга, прячась под толстым одеялом. Хосок читает Чимину германо-скандинавские мифы и легенды, перебирает густые чёрные волосы и улыбается, чувствуя пальцы на своих рёбрах – периодически его начинают щекотать, если он начинает читать медленнее и тише, если вот-вот уснет, ведь такая мокрая погода за окном его всегда усыпляла.

- Я сделаю какао с молоком, - по ощущениям сейчас вечер – небо тёмное, без единого солнечного просвета, между домами Чимин видит вспышку молнии и жмется невольно теснее, - и перестану читать все, где могут быть описаны природные явления.

Чимин не трусливый, просто он, как и Хосок, больше любит солнечную погоду, чем черноту и серость за окном, но и в подобных дождливых днях есть свои плюсы: Пак может подлавливать Хосока, выходящего из ванной комнаты в коридоре, прижимать к тумбочке поясницей и, обняв лицо ладонями, долго и ласково целовать; обнимать со спины во время готовки и, дразня, дуть в шею – Хосок чувствителен к подобному и вечно роняет то ложки, то деревянные лопатки, то прихватки. Класть ноутбук сверху одеяла на колени и искать что-нибудь про Хвенгельмир*, просить прочитать, потому что самому лень, да и Хосок читает очень интересно.

Ему бы быть преподавателем литературы в младших классах, - думает как-то Чимин, слушая про кипящий котёл. Голова Хосока на его груди, кончики волос щекочут шею и ключицы, а теплое мерное дыхание успокаивает и посылает волну приятной дрожи по всему телу.

- Тогда я обустрою нам гнездо и пороюсь на книжной полке, - Хосок кивает, разворачивается и мажет губами по скуле, а затем плетется в сторону кухни, осторожно ступая по холодному паркету коридора. Чимин включает на ноутбуке что-то в жанре инди, приглушает звук в колонках и взбивает подушки, поправляет простыню и засовывает уголки одеяла обратно в пододеяльник, потому что ночью оно было скинуто на пол пятками, так как Хосоку было жарко, и кожа горела от прикосновений Чимина. Оно просто-напросто мешало, а позже к нему отправились две подушки и нижнее белье, которое, к слову, тоже мешало.

- Смотри, что я нашел между банкой кофе и пачкой овсяной каши, - Хосок появляется в дверном проеме и показывает пакет с клубничным суфле, - думаю, с какао будет неплохо.

Он оставляет суфле на краю стола и возвращается обратно на кухню. Плед тянется за ним, как мантия гребанного короля и, видя это, Чимин не может сдержать смешок, проводя пальцами по корешкам книг на полке. У них в квартире очень уютно и светло. Большинство книг было перевезено Хосоком из отчего дома, Чимин тоже прихватил свой скромный запас литературы и парочку комиксов. Он находит мифы Древней Греции, довольно улыбаясь и оборачиваясь на шорох и запах какао с молоком.

Хосок, завернутый в длинный бабушкин плед, мнет пальцами ног ворс ковра и греет руки о нагревшиеся бока кружки. Он похож больше на мальчишку в рождественское утро, чем на студента филологического факультета – с яркой улыбкой на лице, взъерошенными волосами, искоркой в глазах и с дымящимся вкусным какао. У Чимина сердце стучит чуть быстрее, чем обычно и уголки губ ползут вверх, даже когда за окном непогода и хмурые тучи заглядывают в окно.

Чимин получает по лбу клубничным суфле, назвав Хосока своей Афродитой и, грея озябшие конечности под одеялом, проклинает коммунальщиков, забывших включить отопление, просит прочитать ему про Аида и его огромного пса.

прим.: Хвенгельмир* - ядовитый источник, бьющий в Нифльхейме и стекающий в Гиннунгагап.