Название:The Christmas Stories
Автор:  Катсяшь
Фэндом: Infinite, B.A.P, Block B, EXO - K/M, VIXX, Bangtan (BTS)
Персонажи:
1) Мёнсу/Сонёль
2) ЁнГук/ДэХён
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, Повседневность, AU, Songfic
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл-мини
Статус: закончен
Описание:
Сборник рождественских маленьких и милых историй по разным фандомам (одна работа-один фандом).
Никакой НЦы. Никакого кроссовера. Все мило и прекрасно, чтобы не нарушать красивую атмосферу праздника.

Примечания автора:
У меня очередная осенняя лихорадка по прекрасным зимним праздникам~
。.:☆*:･'(*⌒―⌒*)))

Истории планируются выпускаться раз в 10 дней до самого католического рождества.
Последующие фандомы и пейринги не раскрываю хД

P.S. Дедлайн - наше все, ага

Отдельная благодарность мальку и  |Шерлок Холмс|
(Infinite) СонЁль/МенСу, PG-13 "Парень из кондитерской"
- Здравствуйте, можно мне австрийское пирожное и горячий шоколад?


Ли СонЁль никогда не пытал особой любви к сладостям, предпочитая считать все эти витиеватые кремовые лакомства больше по девчачьей части, нежели по своей. Скажи ему хотя бы месяц назад, что он в скором времени будет торопиться после учебы в маленькую кондитерскую “Massepain Maison”, что находится по пути из университета к дому, он бы посмеялся, а потом бы добавил, что эти предсказания будущего — словно искать иголку в стоге сена — вроде и возможно найти-угадать, но вероятность приравнивается у нулю. Но хоть она и маленькая, это не исключает возможности ее существования.

И вот уже недели так две, СонЁль заскакивает на добрые пару часов в теплое помещение со сладким запахом марципана, корицы, шоколада и взбитого белкового крема, чтобы скоротать одинокие декабрьские вечера за большой кружкой любимого напитка и каким-нибудь лакомством, к которому он почти не притронется, пряча свои любопытные глаза за строчками какой-нибудь умной книжки по философии или правоведению с красивыми латинскими выражениями и заумными фразами внутри.

Когда он случайно забрел в первый раз сюда, то еще долго вглядывался в красивую разнообразную лепнину на стенах около самого потолка, и, наверное, если бы учился на архитектора или дизайнера, сказал, что они выполнены в стиле какого-нибудь барокко с орнаментом листьев аканта. Он бегал глазами по уютному помещению, натыкаясь взглядом на яркие лампочки рождественских гирлянд, витрины, подсвеченные теплыми светом, на стеклянные баночки разнообразной формы, внутри которых были какие-то джемы, муляжи пирожных и десертов, в которых, словно цветы в вазе, стояли то круглые радужные леденцы, то такие праздничные красно-белые тросточки в форме буквы "J". И все блестело-сверкало, притягивало своим теплом, а запахи сладостей: карамели, выпечки и кремов — и кофе окутывали СонЁля с головой, приятно кружа ему голову.
За блестящим стеклом витрины, словно его полируют каждый двадцать минут, на белых красивых блюдцах с рисунками фруктов и ягод и разными орнаментами по краям были красиво выложены кондитерские помадки, зефир, трюфеля, фриволите, вафельные корзинки с ягодами в карамели, воздушно-миндальные макарон,... .

- Вам подсказать? - над СонЁлем раздался приятный мужской голос с вежливыми высокими нотками. Парень медленно поднял глаза, переводя свой взгляд с северо-итальянского десерта из варёных сливок с кофейным ликером и кунжутной ириской, на миловидного юношу в белой рубашке и строгой черной костюмной жилетке. Наверное, его глаза все давно решили за своего хозяина, раз в его голове пульсировало имя "Ким МенСу", так аккуратно выведенное на бейджике высокого и статного брюнета с обворожительной внешностью.

Имя и походка - это все, что остается в памяти других людей, что приходят и уходят из нашей жизни. И люди годами мучаются, чтобы стать похожими на свои имена. А вот Ким МенСу повезло — он похож на Ким МенСу, как никто другой, в нем есть все, что могло бы характеризовать его имя: и эта кошачья улыбка, и некий шарм, что исходит от него, словно аура... Это имя вертится на кончике языка так, что хочется постоянно его произносить, пробуя его на вкус разными интонациями и расстановками, а еще оно похоже на шоколадный фондат, внутри которого томится растопленный горячий шоколад. СонЁль никогда не пробовал такое пирожное и первый раз видит этого красивого молодого человека, но он уверен всем своим нутром, что МёнСу и этот десерт непременно похожи.

- Можно шоколадный фондат и кружку горячего какао? - Ли СонЁль выпрямляется во весь свой рост и практически тыкает пальцем в небо, делая заказ, тут же наблюдая приятную кошачью улыбку на лице парня, который уже направился в сторону кухни.

И только тогда, когда он попробовал этот шоколадный десерт, СонЁль понял, что ничуть не ошибся, когда со взглядом дилетанта сравнил свое представление о юноше за витриной с этим мягким шоколадным тестом и обжигающим горячим шоколадом внутри. Наверное, это неправильно - медленно насыщаться этим пирожным, представляя за место этого тягучего шоколада податливые, мягкие и теплые губы МенСу.

А потом ему стало совершенно все равно на это «неправильно», и он все чаще и чаще забегал в эту теплую кондитерскую со светло-зелеными стенами и кремовым бордюром посередине. Снова ступал по кафельному полу цвета поджаренных кофейных зерен и садился за самый дальний столик из красного дерева в углу, откуда, как он думал, ему будет удобнее всего незаметно наблюдать за красивым парнем с шоколадным именем Ким МёнСу, продолжая прятать свои глаза за книгами по философии и очками в толстой роговой оправе.
СонЁль был уверен, что его уже давно рассекретили. Даже, наверное, раньше, чем он понял сам, зачем ходит в эту кондитерскую, почему пробует все меню, продолжая так же предвзято относиться к сладостям... но больше всего обожая тот самый шоколадный фондат..

***

И вот уже на пятки наступало пушистое и волшебное Рождество, отдаваясь звоном бубенчиков на упряжке Санты, блеском гирлянд, которыми украшали скверы, улицы, деревья и витрины магазинов. Все сверкало и переливалось серебряно-золотым дождиком-серпантином, пестря контрастными зелеными елями и красными бантиками на них. В воздухе пахло первыми морозами, подарками, мандаринами и праздниками, которые всегда предвещают что-то новое и обязательно хорошее. Определенно, не зря считается, что с новыми годом мы начинаем какую-то новую жизнь, но в это новое всегда хочется ухватить все самое лучшее старое, что хранится мелочью и конфетками в карманах зимних курток, случайно забытые там в начале этой весны. СонЁль, наверное, хотел бы взять с собой в новый 2014 год МёнСу, парня из кондитерской, а еще его кошачьи повадки. Ну а если не его, то Ель завел бы черного котенка с белыми лапками и белой грудкой и назвал бы его тем самым шоколадным именем, и мурлыкал бы он ему так же тепло, как тает во рту фондат.

- Добрый вечер! - по шумному помещению кондитерской разносится знакомый приятный голос, приветствующий Ёля. - Что сегодня будете заказывать?
Была бы воля СонЁля он бы уже давно заказал себе этого прекрасного и идеального Ким МёнСу и больше никуда не отпускал, но... .

- Здравствуйте, можно мне австрийское пирожное и горячий шоколад?

Ёль снова садится за свой столик и достает старую потрепанную библиотечную книжку. Кажется, это Гюго, но парень ни в чем не уверен, бегая глазами по строчкам, упуская смысл, слова и фразы. А зачем ему смысл, если есть Ким МёнСу? Зачем ему пирожное с вкусным воздушным бисквитом, пропитанным нежнейшим кремом из сливок и какао, если есть парень с шоколадным именем?
Он отсиживает свои обычные два часа за книжкой, поглядывая краем глаза на мальчика из кондитерской, так и не перелистнув страницу. Завтра уже Рождество. Завтра будет большой наплыв покупателей и он не уверен, что сможет сесть за этот столик, чтобы снова любоваться за ним издалека. Если честно, то СонЁль уже ни в чем до конца не уверен, даже в самом себе. Если бы он был уверен в себе и своих собственных силах, то он бы уже давным давно подошел бы к этому парню, чтобы хотя бы просто познакомиться, не надеясь на что-то большее и многообещающее. Ведь попытка — не пытка.

Он расплачивается по счету и медленно кутается в свой шарф, собираясь выходить на холодную вечернюю улицу, как к нему подходит тот самый шоколадный парень и протягивает какой-то небольшой упаковочный пакет из светло-коричневой бумаги.

- Это небольшой подарок на Рождество, - тянет он своим приятным голосом, - Не забудьте посмотреть и попробовать его сегодня вечером.

Ким МёнСу оставляет пакет на столе из красного дерева, забирает счет и, поклонившись, уходит в сторону кассы. СонЁль забирает этот странный подарок и выходит на улицу, тут же кутаясь носом в большой теплый шарф, наблюдая за тем, как белые хлопья снега медленно падают с неба, затянутого мглой.

Через двадцать минут после прогулки по свежевыпавшему снежному ковру, что так приятно хрустит под подошвой, и глупых любопытных размышлений о том, что может находиться в этом бумажном свертке, Ёль наконец-то заходит домой, быстро скидывает с себя промокшее холодное пальто, шарф и обувь. Ставит чайник и медленно распаковывает бумажный пакетик.
В нем он нащупывает хрупкие печенья, закрученные в форму рогалика или же круассана. Кажется, когда-то давно он пробовал что-то подобное и это называлось китайским печеньем с предсказанием. Поэтому, вместо того, чтобы сразу откусить кусочек, он аккуратно, разломив напополам выпечку, достает свернутую узкую бумажную записку с предполагаемым предсказанием.

«Быть тебе в этом году вместе с Ким МёнСу! 24 декабря в 11:00 у сквера, что практически напротив кондитерской! Не забудь варежки!»

Сердце резко набрало обороты, от чего СонЁль еще долго не мог поверить в написанное, всматриваясь в текст на записке, боясь, что где-то была сделана опечатка, а то и он случайно не так прочитал. В сотый раз удостоверившись в своем правильном прочтении послания, он потянулся за еще одной печененкой, разламывая ее пополам трясущимися то ли от волнения, то ли от трепета, то ли еще от чего руками.

Потом еще одну.

Еще и еще...

Пока вся выпечка не была разломлена и не все записки вытащены. Как и предполагалось — опечаток не было, подвоха тоже.

Кажется, в новый 2014 год он сможет утащить с собой Ким МёнСу не только как милого черно-белого котенка, но и как человека, который похож на его собственный идеальный шоколадный фондат. И, вероятнее всего, завтра случится его самое лучше Рождество...

Какие только чудеса ни случаются в преддверии зимних праздников..?

26.09.2013

(B.A.P) ЁнГук/ДэХён, PG-13 "Непогода" Канун волшебного праздника Рождества в провинции Мопхо выдался непривычно снежным. Настолько непривычным, что люди с изумлением наблюдали из окон своих уютных и теплых домов, в которых пахло праздничным ужином и подарками, за пушистой снежной пеленой, медленно застилающей собой сухие оголенные ветви деревьев, промерзший асфальт, воду цвета остывшей золы, дома, людей, машины, что были оставлены на улице. Зима окутывала город своей белоснежной простыней, даря людям свой маленький подарок к этому светлому празднику.

Это снежное чудо было настолько невинно, девственно и чисто, что ДэХён так боялся запятнать её своими следами и пойманными собой снежинками, которые так и не смогли упасть на прохладную поверхность земли, но ему нельзя было опаздывать на вокзал, к поездам, что спешат на полном ходу от станции к станции, соблюдая своё расписание.
Зачем-то он согласился на авантюру своего старого и хорошего школьного друга, что позвал его на маленькую рождественскую вечеринку. Зачем-то он повелся на такое знакомое "мы же столько не виделись!", и теперь Дэ в одной руке держит билет на поезд от Мопхо до Сеула.
Он не очень-то и любит Рождество, уж так получилось, что раз Сантой был его отец, а не настоящий добрый старик с белой бородой и в красном костюме, что примчался к нему из Лапландии на расписных санях, запряженными оленями, то всё волшебство этого праздника исчезло еще лет в восемь, испарившись окончательно от того, что за ним не приехал даже Полярный экспресс, что должен был вернуть веру в те самые чудеса.

На другом конце города, на небольшой автобусной остановке, крышу которой уже хорошо припорошило белым снежным покровом, стоял молодой парень, наблюдающий за тем, как крупные снежинки тают в лужах, по которым потом проезжают колеса машин-автобусов-троллейбусов, смешивая все по нескольку раз, что белое становится коричневым и это все больше походит на своеобразную кашицу.
Бан ЁнГук любил Рождество во всех его проявлениях: от ощущения праздника до всего смысла, что вкладывали люди в одно лишь это "Christmas", так приятно срывающегося с языка; до первого снега; до красной ленточки, что привязана к маленькой веточке искусственной ели.
А еще, Рождество — это выходной в середине недели, поэтому ЁнГук спешит на поезд "Мопхо — Сеул", покончив со своей командировкой и работой, чтобы присоединиться к тихому праздничному ужину в кругу семьи, надевая теплый красный вязанный свитер — мамин подарок.

* * * *

Вокзал находится в самом конце города, от чего ветер там злее, погода холоднее, а снег более пушист. И, как кажется ДэХёну, заиндевевший перрон — это скопление всего вселенского зла, которое устроило заговор против него. До посадки осталось около тридцати минут, а он уже успел изучить весь свой билет, поспинывать снег с края платформы, а в результате устроился на холодной скамейке, словно воробей, втянув голову в плечи и спрятав замерзшие руки в карманы куртки, и стал наблюдать за одинокой фигурой, стоящей неподалеку.
Молодой парень выпускал в холодный вечерний воздух вокзала дым сигарет — теплый пар, выдыхаемый из груди, всегда чуточку светлее и чище, но перепутать возможно.

Это был конец декабря, и ночи становились длиннее дня, затягивая в свою тьму вечера, которые подсвечивались одинокими вокзальными фонарями с яркими флуоресцентными лампочками. И из-за этого слепящего света ДэХён не мог разглядеть ничего кроме темного силуэта и дыма, выдыхаемого из отравленных легких. А нужно ли было ему что-то разглядывать?

Даже если бы он мог все прекрасно видеть, какова вероятность, что этот незнакомец не станет очередным приходящим и уходящим силуэтом-прохожим-моментом, что и без этого очень быстро сменяются чем-то другим, словно кадры на старой пленке фотоаппарата. А потом бы он видел этого незнакомца во снах, разговаривал с ним, не зная ни его настоящего голоса, ни его привычек, ни слов-паразитов, ни историй, которые он знает. Ведь все незнакомые лица, что попадаются нам во снах, - это все те силуэты-моменты, которые, словно двадцать пятый кадр, быстро сменяют друг друга.

А снежные хлопья все продолжают покрывать холодную бетонную поверхность платформы и рельсы, по которым спешат поезда...

«Внимание! Срочное объявление! Из-за обильного снегопада все поезда от станции Мопхо отменены. Приносим свои извинения пассажирам... »

Силуэт парня выдохнул еще один сгусток ядовитого дыма, затушил сигарету, втоптав ее в снежный покров, и направился в сторону выхода.
Какова вероятность, что это не очередной силуэт «одноразового друга», приходящего во снах с придуманными историями и вымышленным голосом? И если бы ДэХён сейчас спал, то, наверное, придумал бы, что голос у незнакомца несколько тягучий, может быть, и глубокий, но обязательно немного хрипящий из-за этих чертовых сигарет.

И если бы, Чон все таки спал, то обязательно не постеснялся завести разговор с этим человеком. А, может, он все таки спит? Ведь ему так не хотелось ехать в этот большой Сеул, к этим старым друзьям, которые жутко изменились и уже, скорее всего, совершенно не те, что были раньше... .

- Никогда не любил Рождество... - выпаливает ДэХён прежде, чем незнакомец заходит внутрь вокзала.

- Простите...? - парень останавливается в проходе.
Кажется, Дэ не прогадал со своими представлениями о чужом голосе, если только чуть-чуть.

- Я никогда не любил Рождество, - повторяет Чон, поворачивая голову в сторону молодого человека.

- Но...почему? Это же такой светлый праздник! - Дэ пожимает плечами и продолжает пытаться рассмотреть незнакомца, - А хочешь...хочешь я докажу тебе, что не за что ненавидеть Рождество!?

- Совершенно не против! Все равно поездов уже не будет, как минимум, до завтрашнего утра, когда они разгребут снежные завалы, - он соскакивает с насиженного места и разводит руками. Ему сейчас не хочется признаваться, что он только рад, что его планам не осуществиться.


Незнакомца зовут Бан ЁнГук и он знает Рождество так, будто бы это он его придумал и наградил всеми теми историями и красками, какими люди его теперь разрисовывают.
Когда они проходят заснеженный пустой парк, деревья которого украшены светодиодными гирляндами с золотисто-желтым светом, ЁнГук говорит, что ДэХён — дурак, потому что из-за того, что настоящего Санты не существует, не стоит ненавидеть этот праздник. Потому что весь смысл "Christmas" не в бородатом деде и не в красном колпаке, и даже не в его бороде. А еще Чону кажется, что тот парень с тягучим голосом очень забавно произносит это милое "Christmas", которое так приятно шипит, словно таблетка-шипучка, подложенная под язык.

Они петляют по полупустым неизвестным улицам и аллеям, рассматривая дома и считая количество окон, в которых горит теплый праздничный свет, заворачивают в темные подворотни-тупики, снова выворачивают на яркие улицы и говорят-говорят-говорят ненасытно.
Бан утверждает, что на Рождество весь город словно преображается, переливается и светится, а еще, наверное, из космоса открывается невероятный вид на землю. А ДэХён уверен, что улыбка ЁнГука сейчас тоже светится очень ярко, способная своей яркостью сравнится с суммой света от земли в канун Рождества и Чхусока и Солнца в жаркий летний день. Но за такие мысли он уже отвесил себе несколько воображаемых подзатыльников.

А вечер сгущается, медленно и совершенно незаметно сменяется поздней ночью, из-за чего пушистые снежинки теперь видно только под теплым светом фонарей. Под ногами приятно хрустит свежий снег и ДэХён, решив заполнить некую секундную паузу в их разговоре, начинает тихо напевать старую и такую теплую "Let it snow", запинаясь в колючих на английских словах.

Oh, the weather outside is frightful
But the fire is so delightful
And since we've no place to go
Let it snow, let it snow, let it snow

Они звонко смеются, ловя щеками холодные и колючие снежинки, что тут же тают и стекают по ним. ЁнГук еще рассказывает и про младенца Иисуса, и про Деву Марию, и про то, что в Европе принято на Рождество делать сантоны, изображающее рождение Христа, и как его колыбельку окружают волхвы. А ДэХён кивает и про себя думает, что следующее Рождество он бы хотел встретить как-то похоже, только уже в Европе и с этим знакомым незнакомцем.

А потом они как-то без слов понимают, что оба замерзли и что было бы неплохо где-то согреться. Чон говорит, что знает неподалеку очень приятное круглосуточное кафе, где можно посидеть до утра, до следующих поездов, которые уже никуда не спешат, а тихо спят на стоянках под покрывалом из снега.

* * * *

Одинокий официант, которому так неудачно поставили смену, лениво приветствует посетителей и через несколько минут приносит им обжигающий глинтвейн, от которого вверх поднимается пар, так напоминающий серый, почти невидимый огонек. Они греют руки и медленно потягивают этот алкогольный напиток со вкусом вина, чая, корицы, гвоздики и апельсинов, так приятно согревающий все внутри. Да и интерьер у кофейни какой-то тоже очень теплый и очень уютный: массивные деревянные столики с такими же массивными диванчиками возле, сидушки которых оббиты теплым бежевым материалом, а еще большие окна с видом на темные ночные улицы, украшенные сверху гирляндами. А ЁнГук продолжает рассказывать какие-то рождественские сказки, добавляя, что в скандинавских странах вместо глинтвейна на Рождество всегда пьют глог — это как глинтвейн только крепче, а еще с изюмом, орехами и имбирем.

И под эти сказки-былины-истории-рассказы тягучего, медового голоса с хрипотцой и от тепла внутри и снаружи ДэХён засыпает на плече Бана, затягивая свое сознание дымкой сновидений, где обязательно снова увидит ЁнГука. Сладкие, словно растопившийся леденец на солнце, лапки Морфея медленно утаскивают Чона в сон.

Бан только улыбается своей доброй улыбкой, будто бы он знал, что так и должно произойти и тихо шепчет что-то про усталость своего нового знакомого. А потом вздыхает и медленно допивает уже поостывший напиток, вслушиваясь в тишину, нарушаемую сопением бармена за стойкой, медленно падающим снегом за окном и музыкой, что тихо льется из маленьких колонок под потолком, случайно выцепляя такие важные строчки из песни Элвиса Пресли.

How many hearts could live through all the winters
We've known and still not be cold?

ЁнГук глупо улыбается и понимает, что его сердце смогло пережить еще одну зиму, не замерзнув, а еще очень надеется, что у ДэХёна оно тоже не замерзнет этой зимой, по крайней мере, он не позволит ему это сделать.

И Чон ДэХён пишет в своем воображаемом письме: «Санта ЁнГук, спасибо за самое лучшее Рождество! Не уезжай только в Лапландию без меня!»

И каждый делает свой вывод, сходящийся к общему, что самое лучшее всегда случается неожиданно, когда совсем уже ни во что не веришь и ничего не ждешь.

«Не надо стоять на перроне, пытаясь влезть в любой подъезжающий состав. Следуйте расписанию своего сердца».
© Эльчин Сафарли

@темы: творчество, Infinite, мое, B.A.P, Сентиментальная дура, MyungYeol, DaeHyun, фанфикшен, Bang YongGuk, BangDae